Коллективное заявление о приеме на работу в губернский архив.
Первые годы существования государственного архива Ивановской области были связаны с трудностями, которые не всегда удавалось преодолеть.
Советского чиновника сменил «бывший студент-бунтарь»
12 марта 1919 года в Иваново-Вознесенске была сформирована инициативная группа по созданию губернской архивной комиссии. На ее заседании уполномоченным Главного управления архивного дела (ГУАД) и заведующим губернским архивом был назначен Павел Сакулинский. 1 июля архив въехал в помещение, предоставленное горсоветом – бывший магазин готового платья Кошелева. В течение лета туда удалось перевезти документы Иваново-Вознесенской городской управы и думы Вознесенского посада.
В первые месяцы весь штат состоял из самого Сакулинского и секретаря-делопроизводителя Бородина. К весне 1920 года стала очевидной необходимость смены заведующего, большую часть времени отдававшего работе в городском Совете. Заявление Сакулинского в ГУАД от 26 апреля гласило, что «не имея никакой возможности уделять время для занятий по должности», он с 1 мая вынужден сложить эти обязанности.
Новый заведующий был назначен на заседании ГУАД лишь 24 мая. Им стал Иван Власов, который был гораздо более влиятельной фигурой, чем 30-летний Сакулинский. Тот за годы своей карьеры опубликовал лишь небольшую статью «Из прошлого Покровского собора в г. Иваново-Вознесенске». Власову же ко времени вступления в новую должность исполнилось 42 года, он закончил юридический факультет Московского университета и в 1905-м «прогремел» как редактор единственного номера политико-сатирического журнала «Жало». В нем была помещена статья-памфлет Горького, а также несколько карикатур и стихотворений, в которых проявилось «дерзостное неуважение к верховной власти». Журнал был запрещен, а Власова на год заключили в крепость… В 1907-1909 годах он жил в Вене «жизнью политического эмигранта». Отбыв наказание, в 1910-м приехал в Иваново-Вознесенск и стал работать адвокатом. Энергичный юрист принимал живейшее участие в местной общественной жизни, вступил в отделение партии «Народной свободы», а в апреле 1915 года его избрали гласным городской думы.
Бывший студент-бунтарь (в студенческие годы он неоднократно арестовывался и провел в полицейских участках и тюрьмах более полугода) был едва ли не самым активным думским гласным и после Февральской революции, 5 апреля 1917 года, был выдвинут «несоциалистическим» блоком на пост городского Головы, проиграв всего 6 голосов «нейтральному» кандидату Кондратьеву.
Делами архива заведовал дьякон
После Октябрьской революции Власов оказался правозаступником при губернском суде, а с 1920 года – юрисконсультом при административной комиссии губисполкома. В эти годы он вел активную краеведческую деятельность, не раз наведываясь в московские архивы. В заседании 12 марта 1919 года он не участвовал, но, получив его протокол от Сакулинского, «выражал искреннюю радость» в связи с намеченной организацией губернского архива. В этом письме он планировал и направление архива – «подробное освещение истории мануфактурной промышленности, условий и взаимоотношений труда и капитала».
Прежде всего новый заведующий озаботился переведением учреждения в новое помещение, для которого избрал собственную квартиру по Шереметевской улице. Но выделение средств на переоборудование дома затянулось. К концу ноября 1921 года в архивохранилище были установлены лишь два больших стеллажа.
Отчитываясь о работе архива в 1920 году, Власов резюмировал, что «надлежащая постановка архивного дела в губернии может быть осуществлена только при условии надлежащего финансирования». Но денег на архивные цели практически не выделялось. Не удавалось решить и проблему с кадрами. Наконец, в поиске «научных сотрудников со специально-архивным опытом» Власов обнаружил управляющую делами Губпрофобра Софию Зволянскую и получил ее согласие на переход в архив. Зволянская закончила курсы в Сорбонне, в совершенстве владела тремя языками и участвовала в нескольких исторических изданиях.
В должность София Николаевна вступила 1 декабря 1920 года, а 12 февраля на 10 дней была командирована в Москву. По причине «отсутствия крепкой обуви» ехать Зволянская согласилась только в «профессорском вагоне», но от председателя горсовета Николая Жиделёва «в резкой форме» получила отказ. 15 февраля она была вынуждена оставить службу по состоянию здоровья, по поводу чего заведующий получил выговор от тарифно-расценочной комиссии при губисполкоме за незаконное увольнение Зволянской.
17 мая на должность делопроизводителя в архив был назначен дьякон Благовещенской единоверческой церкви Авилов. Но уже 21 июня он заявил, что получил письмо от брата из Таврической губернии и вынужден вернуться туда для помощи в «крестьянском хозяйстве» 60-летней матери.
Свежие кадры попали под сокращение
При таком дефиците кадров работать было невозможно. В результате главный инспектор ГУАД Изюмов «ввиду обнаруженной слабой работы» вызвал Власова «для личных объяснений» в Москву. Лишь в середине 1921 года случился настоящий кадровый прорыв: 28 июля сразу четыре человека изъявили желание занять вакансии двух архивариусов и двух научных сотрудников. Все они имели схожую биографию: Алявдина, Беген, Гандурина и Зыкова окончили женскую гимназию и некоторое время работали в Губернской центральной библиотеке.
5 сентября все они были утверждены на должность. А уже 12 ноября Гандурину командировали в Москву для ознакомления с постановкой архивного дела. В отчете о поездке она сообщала, что в ходе неоднократных посещений архива МИД «и любезных разъяснений» известного археографа Голубцова, ей удалось усвоить «главные стадии работы над архивными материалами и оборудованием архива».
Но уже с 1 ноября Власову пришлось отказаться от услуг трех новых работников. За первым сокращением штатов последовало второе: 3 февраля 1922 года ГУАД информировало заведующего о возможности содержать лишь двух сотрудников. Власов просил оставить на содержании Центрархива архивариуса Алявдину и уборщицу Вороничеву. Сам он отказывался от содержания, поскольку имел «главную службу» в губисполкоме.
Аргументы услышали и… уволили
1 апреля 1922 года Власов докладывал в губисполком о «тяжелом финансовом состоянии Губархива». За четыре года работы не сделано было практически ничего. Заведующий считал это ненормальным: «Рабочие Иваново-Вознесенской губернии должны знать свое прошлое, чтобы прочнее стоять на настоящем». Его аргументы были услышаны, вот только создание архива было поручено совсем другим людям. Постановлением Президиума губисполкома 5 мая 1922 года Иван Власов был отозван от заведывания Губархивом и на его место назначен Осипов.
Через три дня последний пригласил на место заместителя Павла Экземплярского, который и стал фактическим руководителем архивной отрасли вплоть до июня 1929 года. Несмотря на то, что новые руководители были не намного моложе Власова, они были фигурами уже новой формации.
Передача дел от Власова Экземплярскому состоялась 15 мая 1922 года. Как сообщал последний в отчете, «ознакомление с материалом и приемка его представляли непреоборимые затруднения». В упорядоченном виде оказались только дела городской управы и посадской думы, а также полицейского управления. Материалы мещанской управы оказались в ящиках, конторы Шереметева и фабрики Гарелина – на полу, а книги городской управы и полицейского управления были навалены кучей в сарае.
Получил Экземплярский также ящик «бумаг XVIII в.», 96 связок книг архивной библиотеки и инвентарь: три полки, стол, архивную лестницу и вывеску. Хуже всего дело обстояло с делопроизводством: приходо-расходных книг заведено не было, описи не имелось, отчетов о деятельности архива тоже не велось…
Так почему же активный общественник, известный краевед и опытный юрист не сумел за два года поставить архивное дело на должную высоту? Ответ лежит на поверхности: главной причиной было его желание организовать работу по типу дореволюционных учреждений, а также сделать упор на научно-краеведческую работу в ущерб сбору и описанию архивного материла. Сказалось также отсутствие взаимопонимания иваново-вознесенского заведующего с местными органами власти. В бывшем кадете Власове видели человека, идейно далекого от советской власти.
