Такую кошечку маленькая Соня Бурылина нарисовала в письме отцу, Дмитрию Геннадьевичу.
У создателя Ивановского краеведческого музея Дмитрия Бурылина была огромная семья. К началу XX века она состояла из девяти детей (от двух жен), старшая из которых, Александра, уже сама была матерью семейства. Дети искренне любили родителей, и их чувства отражались в многочисленных письмах.
Некоторую часть их составляют поздравления к праздникам, в том числе рождественским и новогодним. Сохранившиеся в фондах областного архива, они дают наглядное представление о праздничных традициях, существовавших в этой большой и богатой семье.
Приехать к родителям помешали морозы
Праздники семья старалась проводить вместе, но так получалось далеко не всегда. Первой «бурылинское гнездо» покинула Александра: в 1897 году она вышла замуж за Ивана Жаворонкова, сына проживавшего в Ельце делового партнера отца.
На первое Рождество после ее замужества в Ельце побывал 16-летний Иван Бурылин. 29 декабря 1897-го он писал родителям: «Вот уже шестой день, как мы в Ельце. Время здесь проводим весело. Был маскарад и базар благотворительный». Еще в Москве, перед поездкой в Елец, Иван приобрел по поручению отца конфеты и печенье и отправил в Иваново-Вознесенск. Очевидно, лакомства были необходимы для обильного рождественского стола.
В январе 1902-го, уже обучаясь в Московском техническом училище, Иван так писал отцу: «После праздничной вакханалии довольно-таки трудно приниматься за усидчивую зубрежку, и потому первые дни моего приезда прошли с очень незначительным коэффициентом полезного действия».
Александре с семейством далеко не всегда удавалось приехать на новогодние праздники из Ельца. К тому же у четы Жаворонковых родились дети. 23 декабря 1900-го молодая мать поздравляла родителей с Рождеством, желая «встретить и провести его в полном счастье и здоровье». Она просила их приехать в Елец, поскольку муж простудился. Александра собиралась навестить родных без детей, оставив их на попечение супруга, но теперь это оказалось невозможным: «Раньше я думала, что легко собраться и уехать, а теперь подумать страшно». А Иван Митрофанович просил Бурылиных отпустить на праздники в Елец старших детей – «Ваню, Лизу, Лелю, чем бы Вы доставили нам большое удовольствие».
Брат и сестры Александры в гости так и не приехали, зато пожаловал брат ее мужа Александр с супругой и пятью детьми, так что скучать не пришлось: «Мы встретили Новый год хорошо. У нас был вечер с музыкой 1 января. Были гости до 6 часов утра, танцевало 20, даже больше, пар». Александра с радостью сообщала отцу, что его внук Дмитрий «ходит хорошо и стал многое понимать», а уже после подписи снабдила послание характерной припиской: «Мите игрушку нужно!»
В другой раз, когда дети уже подросли, на Рождество в Иваново-Вознесенск не дали выбраться аномальные морозы в Ельце: «У нас чуть ли не каждый день бывают метели и стоят сильные морозы, так что не запомнят подобной зимы». Поздравляя родителей, Александра отмечала: «Праздники провели довольно весело, вероятно, и у Вас было очень весело. Очень жаль, что нам не пришлось к Вам приехать, но без детей не хотелось». Впрочем, скучать маленьким Жаворонковым не пришлось: «Детишки были в клубе на елке, у Еленушки, у Глушковых, и у нас в воскресенье была елка, они в этом году повеселились».
Подарок – ставка в Монте-Карло
Особенно запомнилось детям Александры рождественские праздники в 1911 и 1912 годах, когда они приезжали к деду в Иваново-Вознесенск. 11 января 1912-го Иван Жаворонков, вернувшись в Елец, писал тестю: «Большое Вам спасибо за ваши ласки, подарки и угощения. С большим удовольствием вспоминаем мы время, проведенное у Вас».
В следующем году Жаворонковы также приехали в Иваново. Но в городе оказались не все домочадцы: супруга Бурылина Анна Александровна с дочерью Софьей уехали на Лазурный берег Франции, в санаторий, где должны были лечиться от грудных болезней. Оставшаяся «на хозяйстве» дома 17-летняя Милица в конце декабря поздравляла мать с наступающим Рождеством и Новым годом. После обеда она собиралась с гувернанткой на базар за лакомствами – «закусками, фруктами и конфетами», на которые отец выделил целых 100 рублей. Через пару дней должны были приехать Жаворонковы – «комнаты уже готовы для них». «Скоро Рождество, но очень жалко, что Вас обеих нет», – завершала Милица письмо матери.
Постоянные сожаления о разлуке свидетельствуют, какое значение в семействе Бурылиных придавали рождественским праздникам. Еще сложнее далось это расставание 15-летней Софье. Ее письма из Франции буквально переполнены горечью расставания и ожиданием встречи с «дорогим папочкой».
В католической Франции Рождество праздновалось 11 декабря 1912 года (по старому стилю). 15 декабря Софья писала отцу: «На первый день Рождества здесь устроили обед и танцы, приезжал директор санатории со своей семьей, и я потанцевала. На другой день пришлось вечером лежать, но всё же это доставило немного удовольствия, а то очень однообразно и скучно». Еще сильнее ощущение скуки и тоски в следующем письме: «Жаль, здесь уже второй день сырая погода, нет солнышка, хотя мне гулять нельзя, но настроение такое скучное, когда серое небо… Мне хочется уже скорее вернуться, так как здесь нехорошо и дома в сто раз лучше!»
На Рождество Софья получила от матери белое платье. «Оно очень хорошенькое, сегодня должны прислать». Сама Анна Александровна тоже сделала себе подарок, решив «в компании испытать свое счастье в Монте-Карло». Поездка вышла не особенно удачной: в знаменитом казино Бурылина проиграла 70 франков, «но зато получила удовольствие».
«Читать некогда, так как керосину нет»
На следующие рождественские праздники Жаворонковы в Иваново уже не приезжали. 23 декабря 1913-го старший внук Дмитрий так писал «милым дедушке и бабушке»: «Желаю праздники провести хорошо и весело. Очень нам жаль, что не пришлось к Вам приехать, но ничего не поделаешь».
1 января Александра сообщала родителям: «На святцах много развлекались, каждый день куда-нибудь. У нас были гости два дня подряд: на четвертый день – елка для детей, на пятый – звали взрослых гостей…»
Это был последний веселый праздник в семействе Бурылиных. Уже полыхала Первая мировая война, в 1917-м завершившаяся революцией. Прежним «хозяевам жизни» солоно пришлось в новой России. В январе 1919 года Александра Жаворонкова писала своему дяде: «Наверно, в Иваново еще хуже с продовольствием, чем здесь. Но и здесь ужасно трудно жить. У нас с февраля нет совсем прислуги, всё делаем сами».
Дети с тоской вспоминали, «как раньше ездили в Иваново и бывали на Рождество там». Из дома они почти не выходили: «Единственное развлечение – книги, и то читать некогда, так как керосину нет», – сетовала Жаворонкова.
Положение семьи было непростым, удручали материальные трудности. Наваливалась тоска. В письме родителям от 25 декабря 1919 года Александра сообщала: «Хлопочем с утра до ночи, чтоб не голодать и не холодать. День не видим, а вечером сидим, никуда не хочется идти». На этом фоне еще ярче чувствовался контраст с прежними временами. Через год Александра Дмитриевна скончалась…
Письма Бурылиных – живое свидетельство праздничных обычаев российской буржуазии. Гулянья проходили весело, на широкую ногу, с благотворительными базарами, обильным столом, танцами и ежедневными визитами. Только на угощения предприниматель выделял сумму, равную полугодовой зарплате рабочего на его фабрике. Но в 1917—м жизнь в России переломилась. Для людей, подобных Бурылину, она уже никогда не будет прежней…
