«Мы с женой на сцене можем позволить себе настоящий поцелуй».
Супружеская пара в оперетте «Летучая мышь».
Молодость, задор, постоянная жажда самовыражения, артистическое обаяние и великолепный голос отличают солиста-вокалиста Ивановского музыкального театра, ведущего мастера сцены Максима Галенкова. Актерской профессии он отдается со всей страстностью натуры, а потому нет ничего удивительного в том, что недавно Максим Валерьевич был удостоен звания лауреата премии губернатора «За личный вклад в развитие культуры Ивановской области». Сегодня артист в гостях у читателей «Ивановской газеты».
Родители хотели, чтобы я стал поваром
Расскажите, пожалуйста, как вы попали в профессию?
Я родом из Свердловской области. Мама и папа у меня музыканты (оба дирижеры-хоровики), поэтому я всегда был окружен волшебным миром музыки, был предан ей с самого рождения. Отец долгие годы заведовал кафедрой дирижерско-хорового отделения. Часто даже бывало, что, когда родители в училище, со мной дома сидел кто-нибудь из студентов. С самого детства меня водили на концерты, где я слушал и напитывался различной музыкой.
Справка. Максим Галенков – артист-вокалист (солист), ведущий мастер сцены. Лауреат VII Международного фестиваля «Друзья Болгарии» (Болгария-Албена), международного конкурса «Эолова арфа» (Пятигорск). Окончил Челябинскую академию культуры и искусств (вокальное отделение). С 2006 по 2008 год работал в Карагандинском театре музыкальной комедии. С 2008 по 2013 год – в театре оперетты Урала (Новоуральск). С 2013 по 2014-й – в Екатеринбургском академическом театре музкомедии. С 2014 года – солист Ивановского музыкального театра.
Супруга артиста – известная в Иванове солистка-вокалистка музыкального театра Ирина Смолева. Нередко артисты играют в паре (к примеру, в опереттах «Летучая мышь», «Сильва»).
Конечно, мое поступление в музыкальную школу, а позднее и в училище было совершенно осознанным. Хотя, вы будете смеяться, но поначалу родители не одобряли повторения их жизненного пути. Отчего-то им хотелось, чтобы я стал поваром. У меня даже была попытка поступать на эту специальность в училище, но там не сложилось: в тот год мужчин вообще не набирали. В общем, судьба упрямо вела меня в мир музыки. Пошел я по родительским стопам на дирижера-хоровика, и уже потом отец хотел видеть меня своей сменой.
Но сердце мое все-таки больше лежало к пению – я всегда много пел: и просто для себя, и в хоре, и был солистом. Поэтому затем была консерватория, Челябинская академия… Как раз в годы учебы я встретил свою будущую супругу – ныне солистку-вокалистку Ивановского музыкального театра Ирину Смолеву, она училась на год младше меня.
Вот уже пять лет вы радуете своим творчеством ивановцев. А как вы попали в наш город?
По окончании академии мы оказались в Казахстане, где верой и правдой служили Карагандинскому театру музыкальной комедии. Несмотря на то что мы были востребованы (если ничего не путаю, за полтора года я принял участие в 12 постановках), нам всё же хотелось вернуться в Россию. И повезло: нас пригласили в театр оперетты Урала в закрытом городе Свердловск-44 (он же – Новоуральск). Мы с супругой проработали пять с половиной лет. Именно там у нас появилась на свет замечательная дочка Анфиса, которая, можно сказать, родилась в театре и растет за кулисами. Мы были активно задействованы в репертуаре.
Мне вообще кажется, что артист не должен стоять на месте. Самое главное – развиваться. Всегда должны быть какие-то поиски. Поиски себя. Поиски нового уровня, на который хочется выйти, пока возраст еще позволяет: что-то пробовать, что-то новое, что-то другое… Так мы оказались в Свердловском театре музыкальной комедии. Работа была для нас счастьем, но там сложилась довольно сильная конкуренция, и однажды мы просто поняли, что, увы, мало заняты в репертуаре. А хотелось играть. Услышав много лестных отзывов об Ивановском музыкальном театре, о возглавлявшей его в тот момент режиссере Наталии Печёрской, мы были заинтригованы. Всё склоняло нас к тому, чтобы отправиться в Иваново. И вот уже шестой сезон мы служим здесь искусству. К слову сказать, встретили нас здесь очень хорошо и сразу стали плотно вводить в репертуар.
Исполняя мюзиклы, можно испортить голос
Среди множества ролей, сыгранных вами на ивановской сцене, есть ли какие-то любимые?
Любимые? Да как же выделить-то! Ведь в каждой роли есть что-то настоящее и что-то интересное, поэтому она дорога по-своему. Иногда бывает даже, что поначалу роль вызывает неприятие, а потом, когда ты уже разыгрываешься, становится дорогой и близкой тебе. Главное, суметь перестроиться, чтобы эта роль стала тебе удобной и любимой, потому что ведь всё зависит от нашего восприятия.
Сейчас на сцене музыкальных театров часто идут мюзиклы. Как вы к этому относитесь?
Увы, но у периферийных театров сегодня нет возможности финансово содержать две труппы – одну для оперетт, другую для мюзиклов… Это порождает ряд проблем. К примеру, человек сегодня поет оперу, завтра – мюзикл: в разных манерах, с разными подачами. Как результат – люди ломают себе голоса, увы… Эта проблема сегодня остро стоит во многих театрах страны. В том числе и в нашем.
Максим Галенков в спектакле «А зори здесь тихие».
И да, постоянно исполняя мюзиклы, начинаешь скучать по классике, потому что это все-таки совсем другой пласт культуры. Полагаю, что в музыкальном театре репертуарная политика должна строиться 50 на 50 из классической оперетты и мюзиклов… Почему? Потому что оперетта и классическое пение должны идти в театре без микрофонов – таким пением вокалисты лечат голоса. А если петь только мюзиклы и только в микрофон – просто испортишь себе голос.
Когда поклонники покупают цветы на последние деньги
Фанаты не досаждают?
Это суть профессии. Часто подходят люди – просят автограф, хотят сфотографироваться. Мне кажется, это здорово и нормально, когда у зрителей есть любимые актеры. Порой человек не так много зарабатывает, а на каждый спектакль приходит то с шоколадкой, то с цветами. По-моему, это дорогого стоит. Есть фанаты, которые постоянно выкладывают фото и видео в соцсетях. Это обычно дети, подростки. Если речь идет о здоровой любви, которая не переходит рамки твоего личного пространства, то, конечно, это очень приятно. Самое главное, как мне кажется, всё равно должно быть определенное дистанцирование между сценой и зрителем, иначе пресловутого чуда не случится.
Я могу и за себя, и за свою супругу сказать: «Нам непонятно, что такое звездная болезнь… Это как?! Это ходить по городу и говорить: «Я вот такой, у меня корона на голове. Поклоняйтесь моему величию!» Что это даст?
В актерской семье репетиции заканчиваются в театре или же вы «берете работу на дом»?
Репетиционный процесс непрерывен. Конечно, он продолжается и дома. Иногда у семейного союза актеров на сцене есть очевидные плюсы: к примеру, когда мы играем двух влюбленных, то поцелуй у нас настоящий. Мы себе можем позволить на сцене большее, чем просто артист с партнершей. И для зрителей это, естественно, интереснее.
